Лишь одна Звезда. Том 2 - Роман Суржиков

– Лили, все не так плохо…

– Конечно, не так, спали меня солнце! Гораздо хуже, чем так! Четыре елены? Да у нас долгов на тридцать! А твой скряга не принесет больше ни монеты. И никто другой в Лаэме! Завтра весь город услышит, как Онорико-Мейсор всучил иноземцу самую мерзкую и ничтожную дешевку! Много ли заказчиков ты найдешь после этого?! Пойми: тем, кто платит за женщину пять монет, сводник не нужен! Они просто подбирают нищенок в подворотнях!

– Ты ничего не понимаешь! – в сердцах огрызнулся Рико. – Эта сделка – только наживка! Я поймал Хорама на крючок, и крепко поймал! А теперь мы с ним провернем действительно крупное дело!

– Что за дело?

– Невероятное! Такого еще никто не затевал! Мы непременно разбогатеем, если только ты своими капризами все не сорвешь!

– Невероятное?! Горю желанием услышать! Просто изнемогаю от любопытства! Что же ты изобрел на пару с милым Хорамом?!

Вот это был тот самый момент, когда стоило хорошенько подумать над ответом. Однако размышлять в пылу ссоры Рико не умел, да и времени на это не было. Ведь в ссоре неважно, что говорить, а важно – как. Твердо, уверенно, убежденно, сказал – как железом припечатал. Только так говорит мужчина!

– Мы купим небесный корабль, полетим в столицу и продадим императору.

Рико метнул фразу – как выпустил огненную стрелу из баллисты. Даже не успел понять, откуда и взялась в голове эта мысль. А теперь притих, сам оторопел от собственной выдумки.

Ванесса-Лилит села, обхватила руками голову, потерла виски. Долго-долго молчала, глядя в пустоту. Подняла глаза к мужу и сказала:

– Поди прочь.

– Что?.. – не понял Рико.

– Дошли слухи, ты хотел заложить дом. Теперь понимаю, на что тебе нужны деньги. Ты отдашь в заклад мой – мой! – дом, чтобы купить кусок гнилого тряпья?! С меня довольно. Уходи, Онорико. Научись делать деньги, как подобает мужчине. Расплатись с долгами. Тогда снова пущу тебя на порог.

– Нет, луна моя, ты не…

– Прочь из моего дома! Вон! Вон!!

* * *

– Здравствуй, Онорико. Что делаешь здесь?

Славный Хорам в обществе Низы сходил по ступеням, на нижней из которых сидел архитектор счастья. Дело шло к полудню, солнце нещадно пекло сквозь шляпу, выжимало пот из головы.

– Жду тебя, славный, – сказал Рико, поднимаясь на ноги. Отчего он сказал не «друг», а подобострастное «славный»? Кто знает. Может, дело в нижней ступени.

– Но зачем ждать? Ты мог подняться прямо ко мне.

– Да вот, устал с дороги, сел перевести дух…

На деле-то виноват был привратник, что не впустил Рико в гостиницу. Но доля вины лежала и на самом Рико: ему следовало придти тремя днями раньше, сразу после ссоры с Ванессой. Уже тогда ведь понял, что пойти больше не к кому… Теперь же, после трех ночей, где попало проведенных, Рико имел далеко не блестящий вид. У привратника были резоны хлопнуть дверью перед его носом.

Хорам, в противовес архитектору счастья, смотрелся красавцем: рубаха – белый шелк; шляпа – огромная, шире плеч, страусовое перо на тулье; пояс – широченный, с золотой пряжкой; штаны – тончайшей выделки замша. И Низа… до того хорошая, ладная, что смотреть больно, сердце щемит. Но Рико все же посмотрел и заметил одну штуку: вокруг девушки – будто невидимая ограда. Низа идет рядом с купцом, но не вместе с ним, а просто параллельным курсом. Ледяная стена выросла между ними сразу после торгов и до сих пор не истаяла. Прежде Рико порадовался бы этому наблюдению: у Хорама тоже не все ладно, даром что богач… но сейчас как-то еще тоскливей сделалось.

– Ты по делу пришел или по дружбе?

К такому вопросу, с каким явился Рико, следовало бы подойти издалека: взять купца под белу ручку, осторожно подвести… Но слишком уж яростно пекло в макушку солнце, и больно постыдной была тема: не выпали сразу – потом не решишься.

– Займи мне денег, славный.

– Сколько?

– Двадцать золотых.

Хорам присвистнул. Кивнул в сторону, где росли кипарисы, свечевидными тенями полосуя улицу:

– Отойдем с пекла.

Отошли, спрятались в тень. Славный Хорам сказал:

– Прости, Рико, я не дам тебе двадцать золотых.

– Десять, – быстро сказал архитектор счастья.

– Не в сумме дело. Я не ростовщик, чтобы давать в рост. А по дружбе не даю: хочешь лишиться друга – дай ему взаймы.

– Что ж, прости за беспокойство, – буркнул Рико и надвинул шляпу на глаза.

– Постой. Скажи-ка, зачем тебе деньги?

«Тебе какая разница?» – хотел ответить Рико, но сдержался. «Вернуть жену» – мелькнуло в уме, но и этого не сказал.

– Намечается одно дельце, и, между прочим, весьма выгодное. Хочу прикупить штуку, а после она принесет такие барыши, что долг отдам вдвойне и не моргну.

Низа смотрела в дорожную пыль, не поднимая глаз. Мужчин словно и не было для нее, а ее – для них.

Хорам сказал:

– Послушай-ка, друг Рико. Ты меня обучил, как ведутся дела на Юге, и я тебе весьма благодарен. А теперь позволь показать нашу северную манеру. Давеча я сказал: у нас принято говорить искренне – хотя бы иногда. Нынче настроение мое такое, что охота услышать твою искренность. В кои-то веки.

– Что ты, славный, я честен с тобою! – воскликнул Рико, но Хорам лишь отмахнулся.

– Ты выглядишь так, будто пару ночей провел не дома. Отсюда вопрос: ты поссорился с женою?

Рико отвел глаза.

– Она тебя выгнала? Сразу после торгов?

Рико поджал губы, но возражать не стал.

– За то, что мало денег принес? Не сумел продать… устроить прибыльную сделку?

Хорам покосился на западницу, но ей, как и прежде, не было дела.

– И за это тоже… – выдавил Рико.

– Чем еще ты провинился?

– Ляпнул глупость. Мол, хочу купить небесный корабль и продать императору.

Будь Хорам и Низа шиммерийцами, они бы сейчас покатились от хохота. Но они были иноземцы. Хорам поднял брови и рот открыл от удивления. А девушка… впервые в ее глазах блеснула жизнь: воздушная межоблачная синева.

– Небесный корабль?..

– Да…

– Он что, летает по небу?

– Летает…

– Какое чудо!

Хорам обернулся к Низе, перехватил взгляд. Девушка устыдилась восторга, что пылал в ее глазах, и погасла, закрылась холодной бронею.

– Летает, – повторил Рико. – Шар наполняют горячим воздухом, он расправляет бока и взмывает прямо в небо. Парит выше скал, весь город – как на ладони.

Он надеялся вновь оживить Низу, но теперь она пряталась в равнодушии. Лишь тень улыбки тронула губы.